Я ничего не вижу?

Я НИЧЕГО НЕ ВИЖУ. На моих глазах — плотная повязка, в руках — трость как продолжение руки. Вокруг — вроде бы привычный, но совсем другой город.
Кажется, он потерял все свои краски, но так только кажется.

«Мама, это слепые?» — неуверенный голос ребенка где-то совсем рядом. Улыбаюсь. Этот наивный вопрос не вызывает обиды в душе. Наверное, потому что уже знаю, как это — быть другим.

Взгляды людей, явные и удивленные, рассеянные и оценивающие, располагающие и исподлобья, — они сейчас совсем не важны. Потому что я просто не вижу их.

Протягиваю руку и пытаюсь отыскать любимого.

Успокаиваюсь, когда нахожу, погружаюсь вглубь себя и прислушиваюсь к атмосфере.

Эти ближайшие часа полтора нашими с Димой глазами станет Алексей Орлов, гид из «Осязаемого Петербурга». Алексей не видит с рождения, но это совсем не мешает ему уверенно и осознанно вести нас за собой.

Быстро и легко отважный настрой нашего незрячего экскурсовода передается всем. Бескрайняя темнота больше не пугает, а становится союзником. Начинаю постепенно осознавать, что даже она имеет свои оттенки и очертания.

Слух и осязание возводятся в иную степень, за гранью. Звуки отчего-то слышатся приглушеннее, сильно меняя представление о пространстве: Александровский парк то разрастается в бесконечность, то сужается до размера небольшой комнаты.

Время тоже измеряется по-иному. Ощутимо замедляясь и давая возможность, наконец, прожить, прочувствовать каждое движение.

Смешно, но в обычном своем ритме я, в суете и мыслях, пробегаю этот кусочек парка за пару минут. Сейчас то же самое расстояние я проживаю гораздо медленнее, от того — осознаннее и чище.

Оказавшись по другую сторону, в реальных, а не искусственных, условиях передвижения незрячих людей, я благодарна каждому новому звуку и запаху, как знакам, каждому проходящему рядом человеку, каждому дружескому щелчку фотоаппарата Юли, каждому тому мигу, когда нога ступает на твердую поверхность земли.

И, как ни странно, — протянутым снизу, будто путеводные нити, заборчикам-бордюрам. Отстукивая по ним тростью свой внутренний ритм, я мысленно благодарю людей, которые в это время года счищают с них снег.

Ведь там, где заборчики неожиданно кончаются, мы чувствуем себя менее уверенно и можем наткнуться на столбы или не такие уж и безобидные голые ветки.

Зима вообще, по словам Алексея, самое непростое время для незрячего человека. Зрячий идет по расчищенным (если они есть) дорожкам, а для незрячего — любые непредвиденные сугробы, любая возвышенность и наледь становится испытанием.

Также бесконечно мешают машины, припаркованные в разных, без разбора, местах.

Пройдя заснеженный извилистый парк, немного замерзшие, но воодушевленные новым опытом, мы, наконец, находим вход в кафе. Нам тепло и вообще непонятно, куда двигаться. Я натыкаюсь на человека, который дружелюбно хихикает. Извиняюсь.

Потихонечку продвигаемся к стойке, чтобы сделать заказ. Такое ощущение, что вокруг много людей, но все почему-то молчат. Юля говорит, что на самом деле людей совсем немного.

Снова извиняясь, ощупываю, как невидаль, обычный кассовый аппарат, нахожу на подносе бумажный стакан с горячим капучино. Дима в это время достает из кармана деньги — он просто запомнил, какую именно купюру положил туда накануне. Иначе пришлось бы довериться и спросить.

Хотя, без доверия никуда. Пройти к самим столикам с подносом непросто, поэтому мы все ждем Юлиной помощи. Юля кладет мою руку на спинку стула, сажусь. По звукам понимаю, что Дима сидит напротив слева, протягиваю руку.

«Сейчас мы немного поиграем», — говорит Алексей. Слышно, как он шуршит пакетом и ставит что-то на стол. Мне абсолютно все равно, что происходит за соседними столиками и какая реакция нарисована на лицах людей.

Алексей по очереди передает нам пластиковые баночки, хранящие привычные продукты и вещи.

Мы еще более обостряем душу, щупаем, ловим запахи. На удивление не чувствую, как пахнет сахар, не узнаю обычный лавровый лист, зато на ощупь безошибочно определяю рис.

Алексей продолжает открывать все новые и новые ароматы, восприятие расширяется и теряет границы.

«А как я выгляжу? Сможете описать, во что я одет?» — внезапно спрашивает наш гид.
Теряемся поначалу.
«Когда мы встретились, на ваших глазах не было повязок, и мы общались минут десять. Неужели не запомнили?»

Запомнили, да. Общие очертания, цвета.
Мы ежедневно видим множество самых разных людей, привыкли фильтровать зрительную информацию и не запоминаем деталей.

Да, это своего рода защита.
Но даже сейчас, спустя какое-то время, мысленно возвращаясь за тот столик, я могу полностью воскресить все окружающие меня тогда звуки, оттенки и запахи, все голоса людей и все темы, на которые мы общались.

Тогда мое восприятие было обострено до предела, я проживала те мгновения более сосредоточенно, и ничто не отвлекало меня от собеседников.

«Ребята, вы ещё в повязках?» «Да!» «Так снимите их».
Удивляюсь внутренней реакции моего сердца — «НЕТ».
НЕ хочу снимать, не хочу видеть.
Словно меня попросили оставить уютный кокон, в котором было так спокойно.

ЯРКИЙ СВЕТ. Очень резкий.
И множество ослепляющих, броских, кричащих ЦВЕТОВ.
Первое действие — закрыть глаза и вернуться в свой мир.

Потом — взгляд по сторонам. И вдруг — ответные взгляды людей.
Вы вновь становитесь зрячими свидетелями жизни друг друга, правила поменялись.

Несколько минут я не могла прийти в себя. Больше не вникала так сильно в то, о чем говорили мои друзья, сидела, поглощенная произошедшим и адаптировалась к новой обстановке.

Размышляла о том, что значит — видеть, и как можно видеть, чтобы действительно УВИДЕТЬ.
И ещё раз ответила самой себе — только сердцем.

Мир гораздо выше и глубже зрительных образов. И в любом нашем воплощении и нынешнем состоянии все всегда зависит от личного отношения к условиям и обстоятельствам.

Потому, мне очень нравится, как ощущает этот мир Алексей — без ограничений, открыто. Как тифлопедагог учит незрячих и слабовидящих детей быть полноправными членами общества. Как культуролог знакомит людей с искусством. Как автор социального проекта «Осязаемый Петербург» помогает нам открывать новые грани и не быть равнодушными. Как автор тренингов на доверие обучает актеров. И как активный человек имеет массу других самых разных творческих увлечений.

Все ограничения — в нашем мозгу. В действительности их просто нет.

В конце нашей встречи я спросила Алексея, как лучше помочь, если встречаешь на пути незрячего человека. Он ответил просто — подойти и, не настаивая, на словах предложить помощь. Если она нужна — ею воспользуются.
А вообще, самое главное — не отгораживаться, взаимодействовать, быть на равных.
И быть людьми.

Автор фотографий — Юлия Лебедева. Которая умеет видеть сердцем и передать самую суть.