Автор фотографии: Катерина Небожилова
«Это только наши танцы на грани весны…»
(БГ)
Почти два года назад, весной, в то самое время, когда стабильные отношения дали глубокую трещину, а новых на горизонте ещё и не возникало, я вспомнила, как давний приятель пригласил меня потанцевать под джаз на дне рождения нашей общей подруги. Тогда я стушевалась, и даже будучи в развеселом настроении (день рождения же!), не сумела выделывать степ-степ-триплстеп с ним в ногу — хоть он и показывал старательно, и вел меня бережно.
Помня, каким жизнерадостным стал профиль вконтакте у того приятеля, когда он стал танцевать — я спросила его, куда податься, чтобы научили. Он порекомендовал две школы, и я пошла туда, где откликнулись быстрее. В уже стартовавшую группу по линди хопу для начинающих я не попадала, а затанцевать хотелось, и я взяла несколько «индивов» — индивидуальных занятий с преподавателем.
Первым делом я осознала, что пришла именно в парные танцы. Я слегка испугалась тому, что в парных танцах малознакомые партнеры довольно близко находятся друг к другу, практически обнимаются. Сперва кое-как справилась с этим, потом даже начала получать удовольствие, а сейчас это для меня чуть ли не самое важное и приятное.
Автор фотографии: Катерина Небожилова
Потом сделала новое открытие: очень плохо чувствую, что именно хочет сообщить мне партнер через прикосновения и легкие, почти осязаемые движения. А ведь это очень важно: танец — не только жесткое ведение и строго заданная последовательность фигур, но и импровизация, совместное творчество.
Линди хоп, как и многие другие танцы под свинг, называют социальным танцем — в противоположность бальному, где партнеры объединены друг с другом в пары, а сам танец – отрепетированный и заученный набор движений, и с этим неизменным набором выступают на соревнованиях.
Социальные танцы, напротив, танцуют все и со всеми. Спустя какое-то время я узнала, что партнерши могут приглашать партнеров. Это не зазорно и входит в неписаный свод правил социальных танцев! Танцевать также можно где угодно, если звучит подходящая по стилю и ритму музыка.
Из тех же неписаных правил, которые можно узнать только из живого общения (ну или почитать на сайтах и в редких блогах танцоров): хорошим тоном считается протанцевать с приглашенным партнером два танца подряд, а не один.
Автор фотографии: Катерина Небожилова
Линди хоп, американский танец периода Сухого закона и Великой депрессии, вернули к жизни шведы. В середине 80-х Леннарт Вестерлунд, шведский танцор Американского Джиттербага, встретил упоминание стиля линди хоп в книгах и старых фильмах. Фрэнки Мэннинга, одного из первых мастеров линди хопа, до войны зажигавшего танцпол в гарлемском зале «Савой», разыскали на почте, где он тогда скромно служил. Мода на линди пришла в Европу и распространилась по миру из Швеции, а в Россию этот танец попал позже, в начале 2000-х.
Есть и еще одно весьма симпатичное мне правило свинговых танцев: соответствовать духу эпохи джаза не только танцевальными движениями, но и внешним видом. О, это богатая тема: как красиво выглядят дамы в винтажных штапельных и шелковых, летящих и струящихся платьях, с прическами под папильотки и ярким макияжем; как элегантны кавалеры в костюмах-тройках, в подобранных на блошиных рынках коротких широких брюках на подтяжках, узконосых потертых ботинках и высоких шелковых носках. А как мне нравятся тщательно лелеемые усы и бороды некоторых адептов свинга! И, конечно, на каждой вечеринке и в каждом сообществе найдется уникальный стилист и кутюрье, задающий тон, за которым хочется следовать во всем, включая цветы в волосах и выбор шляпы.
Автор фотографии: Катерина Небожилова
Конечно, в джазовых танцах тоже проводятся всякого рода контесты, но все равно в основном это танец-импровизация. В социальных танцах очень важны ведение и ведОмость.
Ведение — это умение партнера сообщить партнерше без слов, куда и как он ее собирается повести. Сам он при этом должен уметь слышать музыку и в идеале — обыгрывать её структуру, движениями выделять звучание отдельных инструментов и т.п.
ВедОмость — умение партнерши понять только по движению пальцев или по специальному подготовительному движению («препу»), чего от нее хочет партнер.
Однако, как я узнала потом, — хорошо бы еще обоим уметь слышать музыку и совместно творить, двигаться независимо, давая друг другу свободу для творчества, подчеркивая красоту движений партнера и получая от этого удовольствие.
Для меня удовольствие — это главное в танцах! Радость в чистом виде.
Уже после пяти или шести индивов я смогла присоединиться к группе, прозанималась в ней пару месяцев, но — вышла из группы. Я не справлялась со счетом, не понимала, куда и как ведут партнеры, а главное огорчение — не умела твистовать так же мягко и изящно, как это делали девушки из группы. Правда, скоро затосковала без танцев и поистине возликовала, увидев объявление об очередном наборе на линди!
В новом наборе все были младше меня, в отличие от предыдущей группы, где был один, достойный всяческого уважения, упорный партнер, даже постарше меня. Тем не менее, мы довольно быстро сдружились. Я очень признательна ребятам за то, что они дали мне почувствовать себя частью группы, несмотря на сильную разницу в возрасте.
Источник фотографии: Herrang Dance Camp
Один мой соученик, старательно изучающий вот уже -надцатый по счету стиль (до этого он пробовал роллинг, вальс, блюз и чарльстон), предложил ходить всем вместе по кафе и клубам города, где выступали коллективы с «танцевабельной» музыкой, и где мы могли отрабатывать свои свежие навыки. Кроме того, школа танцев предоставляла час в неделю бесплатного сампо (самоподготовки), и мы воспользовались этим, чтобы чаще видеться и тренироваться. Я благодарна танцующим друзьям за романтичные, полные воздуха, света и тепла весну и лето, когда, встречаясь в кафе и заказав чайник чая, мы весь вечер могли танцевать и болтать о музыке и танцах.
В июле случился Петроджаз: после дневных мастер-классов по блюзу и линди мы танцевали на площади перед Александринским театром и в дождь, и в солнце. Те, кто не спешил домой, переходили на пятачок на углу Екатерининского садика, где летними вечерами до 23 часов гитарист играет рок под минусовки, чтобы импровизировать под Led Zeppelin и Eagles до тех пор, пока непреклонные девушки-полицейские не придут прогонять рокера.
У меня остались наброски наших танцев, сделанные седовласым мускулистым художником, который во все время фестиваля ходил в толпе, делал мгновенные наброски зрителей и раздавал их просто так. Мы до сих пор не можем разобрать, правда, кого же из нас он тогда нарисовал: одежда и прически партнерш перепутаны с щедростью истинного творца.
Незаметно, в общении с новыми друзьями и партнерами, сложилась моя любовь со школой танцев Summertime Swing School.
Начиная с середины мая на Елагином острове каждое воскресенье проходят «опены» — линдихопперы танцуют в ротонде, к ним присоединяются и любители других социальных танцев. Часто играет живая музыка, привлекая к беседке прохожих, с краю дорожки роллеры расставляют свои разноцветные стаканчики, досужая публика наблюдает за вечеринкой со скамеек. Всем желающим научиться танцевать устроители раздают визитки.
Автор фотографии: Ирина Медведева
Четыре года назад организаторы танцев в беседке решили создать свою школу. Юные преподаватели, заражающие своей энергией и любовью к джазу, увлеченные фотографы и диджеи — впервые увидев их вместе на красочном праздновании трехлетия школы в ЕСОДе, я пришла в восторг. Я вдохновляюсь и энергетикой этого сообщества, и уровнем профессионализма, с которым ребята придумывают и исполняют свои замыслы. В сообществе есть свой музыкальный коллектив The Changepartners, то есть они не только танцуют, но и играют, и поют джаз! В свободное от работы время.
«Change partners!» – частый призыв преподавателей во время урока, ведь все партнеры и партнерши в группе должны попробовать отработать ту или иную фигуру друг с другом: социальный танец требует навыка танцевать с очень разными партнерами.
Стиль ведения каждого партнера, как и его характер, совершенно уникальный, и это тоже — интересное открытие. А еще часто от преподов слышишь зачин для вступления: «5, 6… 5, 6, 7, 8!» Джазовая музыка «квадратная», и это важно уметь слышать. От души завидовала тем танцорам, кто, если и не танцевал в детстве (этим-то завидовала до удушья!), пришел в танцы с музыкалкой в анамнезе, умеет слышать начало и окончание «восьмерки», понимает строение джазового «квадрата».
С негодованием на саму себя я отрабатывала дома утрами эти самые несчастные сингл и трипл бейсики, вместо зарядки. Не понимала, как можно быть такой тупой и так долго не привыкать делать шаги в такт! В итоге убедилась, что помогает действительно лишь постоянная практика: я даже получила призовое яблоко от преподавательницы соло джаза за импровизированное соревнование «вступи в восьмерку».
«Отключи мозг!» — нам, партнершам, часто велели преподаватели. «…и ведись!» — подразумевалось: отдай управление танцем партнеру. Но и партнерам тоже полезно перестать на время думать головой, послушаться своего тела. Эта часть танцев остается для меня пока неисследованной, я бы хотела прочувствовать ее лучше.
В социальных танцах почти всегда силен гендерный дисбаланс (избыток партнерш и нехватка партнеров). Поэтому продвинутые партнерши зачастую специально учатся вести, чтобы танцевать за партнеров, а любознательные партнеры имеют возможность испытать, каково это – вестись, когда находится умелая партнерша.
Я огорчалась из-за этого дисбаланса и в группе, и на вечеринках, никак не могла поверить в себя как в умелую и привлекательную партнершу, да и просто хотела попробовать что-то новое — поэтому дальше пошла на соло чарльстон.
Автор фотографии: Tamara Pinco
По счастливой случайности при дежурном обсуждении расписания занятий по чарльстону на лето на стене ВКонтакте — я восторженно прокомментировала сообщение шапочного знакомого о поездке в Херранг. Он ответил приглашением поехать в качестве партнерши, и я совершила невероятный поступок, практически ввязалась в авантюру с точки зрения меня самой — той, какой я была примерно пару лет назад.
Спонтанно собралась и отправилась с двумя товарищами в Херранг, легендарный танцевальный лагерь под Стокгольмом. Там мы жили в палатке, неделю тренировали линди хоп и соло, танцевали на вечеринках, болтали за ночным чаем в Blue Moon Cafe, поглощая банана бред и брауни с мороженым, примеряли винтажные одежки в Lindy Hop Shop’e, общались с людьми со всего мира, проникались духом и традициями линди на вечерних митингах, которые вел сам Леннарт.
Мы восхищались энергией и жизнелюбием 96-летней Нормы Миллер, одной из основоположниц линди, которая в свои 14 танцевала вместе с Фрэнки Мэннингом невероятный Hellzapoppin’ с зубодробительными трюками, и которая до сих пор настолько не может жить без танцев, что ежегодно пересекает океан ради этой далекой шведской деревушки, где пять летних недель кипят безудержные линдихопперские счастье и радость.
Авторы фотографий: Роман Цыбин и Herrang Dance Camp
В лагере, пожалуй, самым главным для меня оказались вечерние митинги. Это встречи после классов и ужина в местном крошечном ДК. Далеко не все желающие могли попасть на них, даже заняв очередь пораньше. Ведь каждое лето на 5 недель в июле-августе население Херранга увеличивается примерно втрое. В митингах была образовательная часть: Леннарт показывал старые видео, анонсировал темы встреч в библиотеке и показов раритетных фильмов из истории танца. И, конечно, развлекательная: например, кабаре с самодеятельными номерами.
Среди номеров попадались и истинные шедевры, и вызывающие недоумение перформансы вроде «свидания в лодке», ради чего персонал должен был затащить каноэ с деревенского озера на второй этаж, внести в зал сквозь сидящих на полу людей и потом — вынести обратно.
Свист и хохот в зале ежевечерне вызывал розыгрыш романтического ужина на площадке Honey Moon Cafe — болтающейся посреди озера плавучей площадке, увешанной банками-светильниками. На такое свидание попадали счастливцы, вытянувшие имя своей пары из лотерейного барабана, а сам Леннарт «пал жертвой» этого выбора и вытянул зашифрованное имя собственной собаки. Он, конечно, «не догадался», кто это был, и нервно топтался на берегу, терзая букетик полевых цветов. Собака явилась на свидание с опозданием и хладнокровно занялась приготовленными для нее сосисками…
На этих митингах, сидя на полу и с восторгом глядя, как моя преподавательница участвует в импровизированном номере волонтеров (ребята вышли в фирменных футболках, помахали метелками и тряпками, выволокли даже унитаз на сцену, в танце выразили свою просьбу соблюдать порядок в лагере), со слезами размахивая белым бумажным платочком на прощальной песне, я чувствовала себя, как ни странно, как в пионерском лагере своего детства. Так просто всё здесь было — и так трогательно.
Фраза Фрэнки Мэннинга «keep dancing» в том смысле, что «не старайся быть лучше всех, просто танцуй в свое удовольствие», справедлива именно для социальных танцев.
Выйдя с завтрака в Heaven’s Kitchen, я в очередной раз ныла терпеливым товарищам, «как хорошо танцуют все остальные в моей группе, мое самозванство скоро разоблачат, а меня изгонят с позором», — и тут соткался из воздуха неподражаемый Честер Уитмор, один из лучших мировых танцоров и преподавателей джазовых танцев, обнял меня за плечи и сообщил, что всё, что я говорю, правда. Вот всё, что я говорю, — истинная правда, и так всё и есть! Конечно, товарищам я плакалась по-русски, а Честер пошутил, но — я почувствовала, что явился бог из машины и благословил меня на подвиги, хоть он и сказал ровно все наоборот.
В тот же день в процессе смены партнеров на занятиях я наконец ощутила единство с одногруппниками и поняла, что не такая пропащая, и даже позволила себе научить пару человек движению pecking в упражнении на импровизацию в паре.
Товарищество танцоров меня увлекло, отвлекло от глупых мыслей о закате жизни, вдохновило на неожиданные поступки и знакомства. Я нашла настоящих друзей. Каждая встреча с людьми из танцевального сообщества — это своя атмосфера, целая волна тепла, идущего откуда-то изнутри, объятия, дружеское общение, энергия вдохновения и каждый раз новые планы.
А вы танцуете? Хотели бы?
